Во-первых:  Эллиссон рада читать вас и видеть здесь! Располагайтесь с удобствами
Во-вторых: похоже, я начинаю ненавидеть эту работу. Завтра, оказывается, по графику в день моя смена, а кто б нах сообщил. Хорошо, что в голову пришло самой позвонить управлялке. А то уволила бы влёт, быстро и красиво, как она это умеет (когда сам в отчаяньи вопишь, что больше так не можешь). А, ну да, и конечно, начался новый сезон отстрела персонала: сегодня с Милахой ходили в кено, но всё наше кено затмилось вестью об её уходе. Черт побери, я буду скучать по этому человеку. Хотя фак, в самом деле, - на этой синатре свет клином пока не сошелся, но иногда именно так мне и кажется.
В-третьих: ходили с Милахой в кено, да. На "Гадкий я". Заблаговременно даже не стала вникать, на что и куда именно идём, доверившись целиком и полностью ей. Не прогадала. И второй ряд - это, поверьте, ни сколько не ацтой, а всего-то разминка для шеи ) Ну а при созерцании этих чуви-миньонов (ну надо же, я запомнила это слово - минь-о-ны! Вот что значит зрительно-ассоциативная память) это еще и крутецки, ведь мы хохотали над их "Зааад!" громче громкого. Боги, хочу такого работягу себе домой, о да.


Ну и напоследок.
Когда-нибудь я напишу тебе письмо. В нем будет много букв, поправок, многоточий. Или не будет. Может, не одно. Но всё-таки одно, которое не в клочья. Я быть порой могу лишь между строк, а для тебя и вовсе между строк. Ты есть, я есть, а строки - монолог, дыхательная трубка, оболочка. Когда-нибудь потрепанный конверт заметишь. А может, его вручит почтальон. Или соседка сунет под дверной проем. С пустой графою "от". Один на миллион. Вскрывай решительно, как ты это умеешь. Пусть даже там и мыслей ни строки. И даже лучше, если без ответа. Бумажный твой эстамп. Тепло моей руки... Я есть, ты есть, а между нами лето.